с 01.01.2019 по настоящее время
Подольск, г. Москва и Московская область, Россия
ВАК 5.1.1 Теоретико-исторические правовые науки
ВАК 5.1.2 Публично-правовые (государственно-правовые) науки
ВАК 5.1.3 Частно-правовые (цивилистические) науки
ВАК 5.1.4 Уголовно-правовые науки
ВАК 5.1.5 Международно-правовые науки
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ББК 60 Общественные науки в целом
рассматриваются стратегии противодействия радикализации Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Соединенных Штатов Америки и Австралийского Союза, проблемы борьбы с терроризмом, основные различия в подходах национальных правительств к сдерживанию распространения и популяризации исламистской террористической идеологии.
экстремизм, терроризм, дерадикализация, террористическая активность, радикальная исламская доктрина, «мягкая» сила, «жесткая» сила, правоохранительные органы
Отметим, что ни в одной из трех рассматриваемых стран эффективная и действенная стратегия по борьбе с радикализацией не была реализована в полной мере. Для реализации такой стратегии в полном объеме потребовалось бы сочетание программ «мягкой» и «жесткой» силы с использованием лучших наработок каждой из этих стран. Чтобы стратегия не привела к обострению межрелигиозной напряженности, она должна скрыто подрывать легитимность радикальных исламских доктрин, в то же время открыто демонстрируя терпимость и поддержку умеренных исламских убеждений. В сценарии «наилучшего варианта» операции проводятся таким образом, чтобы результаты можно было объективно оценить, что позволяет совершенствовать программу и, следовательно, удовлетворять общественный запрос на прогресс в области укрепления социальной сплоченности и гармонии.
Каждый национальный подход рассматривается критически в контексте текущих научных дискуссий с точки зрения общей стратегии и эффективности. Затем все три национальных подхода сравниваются между собой, чтобы определить теоретически оптимальный подход к борьбе с радикализацией.
При ближайшем рассмотрении стратегические усилия по борьбе с радикализацией в каждой стране демонстрируют разную степень поляризации в пользу либо «мягкой силы», основанной на взаимодействии с обществом, либо высокосекторизованных подходов, основанных на «жесткой силе». В результате применения каждой из этих систем были достигнуты разные степени успеха, но их оценка затруднена из-за субъективности применяемых показателей эффективности. Несмотря на эту поляризацию, все страны, вероятно, стремятся тайно формировать исламские системы верований под эгидой программ по борьбе с радикализацией. При правильном сочетании подходов к борьбе с радикализацией, основанных на взаимодействии с местным сообществом в Великобритании, и подходов, основанных на секьюритизации в США, аналогичных тем, что применяются в Австралии, можно реализовать эффективную и действенную стратегию по борьбе с терроризмом, вдохновленным исламистами.
Рассмотрим более детально национальные подходы к борьбе с радикализацией.
Политический подход Великобритании
Подход Великобритании к противодействию распространению террористической идеологии четко изложен в разделе «Предотвращение» британской стратегии по борьбе с терроризмом от 2011 года [1] и дополнительно разъяснен в докладе о борьбе с терроризмом от 2014 года [2]. Кроме того, цели, задачи и механизны реализации этой политики развернуто изложены в «Стратегии национальной безопасности до 2025 года: безопасность британского народа в опасном мире» [3].
Очевидно, что цель правительства состоит в том, чтобы не допустить поддержки терроризма населением или присоединения к террористической деятельности.
Всеобъемлющая теоретическая основа подхода Великобритании предполагает наличие связи между уровнем поддержки террористического насилия в обществе и негативным отношением к плюралистическому и полноценно функционирующему многоконфессиональному обществу. Люди, которые не приемлют идею толерантной и многоконфессиональной гражданской структуры, неизбежно становятся радикальными террористами, стремящимися утвердить главенство выбранной ими системы верований за счет всех остальных. Благодаря государственной стратегии, направленной на формирование у граждан чувства национальной принадлежности, все диаспоры и религиозные группы становятся все более устойчивыми к проникновению террористической идеологии.
Стратегия Великобритании по борьбе с радикализацией представляет собой переход от карательных правовых механизмов, применяемых в случаях радикализации террористов, к превентивным механизмам, направленным на предотвращение радикализации. Стратегия также направлена на работу с ненасильственными организациями, которые на законных основаниях распространяют экстремистские идеи и публикации, препятствующие усилиям правительства по сдерживанию радикализации в обществе. Этот подход основан на вмешательстве в местные социальные процессы, связанные с радикализацией. Стратегия направлена на устранение социальных факторов риска, способствующих радикализации, с помощью программ по работе с населением. Она призвана создать среду, в которой радикальные группировки не смогут вербовать уязвимых лиц. Этот метод реагирования также косвенно лишит зарубежных радикалов благодатной почвы для деятельности в интернете, не позволяя им использовать онлайн-форумы для распространения террористической идеологии и получения влияния на местах. Стратегия предполагает реализацию программ на местном уровне, направленных на создание инклюзивной атмосферы для общественного взаимодействия. Это способствует взаимному наставничеству в группах риска со стороны авторитетных лиц, которые будут направлять их в сторону от экстремистских идеологий. Стратегия также включает в себя другие тактики «мягкой силы», такие как привлечение неправительственных организаций к разработке и массовому распространению контрнарративов для противодействия радикальной онлайн-пропаганде.
Рассматриваемая стратегия Великобритании также включает тактику жесткой секьюритизации, направленную на ограничение процесса радикализации путем введения запретов на поездки, конфискацию паспортов и лишение гражданства тех, кто пытается осуществлять террористическую деятельность или обучение противоправной деятельности в учебных центрах за границей. Однако даже в сфере безопасности правительство стремится создавать программы «мягкой силы», которые направлены не только на наблюдение за возвращающимися или осужденными джихадистами, но и на их реабилитацию / дерадикализацию, а затем на использование их в качестве надежных свидетелей, осуждающих террористический экстремизм.
Вместе с тем основным недостатком политики Великобритании по борьбе с радикализацией является то, что она преимущественно направлена на маргинальные элементы, подверженные радикализации, а не на все мусульманское сообщество. Таким образом, она привлекает религиозные группы, которые сами по себе являются радикальными, для создания нарратива о борьбе с радикализацией. Некоторые эксперты в этой области отмечают, что правительственное подразделение RICU[1], которое играет ключевую роль в разработке контридеологических нарративов, просто не подготовлена для такого противодействия. Следовательно, для создания значимого диалога по борьбе с радикализацией RICU в значительной степени полагается на спонсируемую работу исламских групп. Парадоксально, но некоторые из этих кооптированных ненасильственных исламских групп сами, по большей части, считаются экстремистскими с точки зрения их доктринальных основ и потенциально являются теми, кто в первую очередь радикализирует исламское сообщество. Привлечение этих исламских группировок к процессу противодействия фактически сводит на нет работу по дерадикализации. Тем не менее, некоторые представители властей, по-прежнему, считают, что эти «ненасильственные радикалы» представляют собой активные и полезные каналы партнерства для распространения идей контррадикализации.
Эта политика ориентирована на создание у исламских диаспор ощущения интегрированности в британское общество с целью избавления последних от исключительно фундаменталистского мышления. По сути, это возлагает на исламское сообщество ответственность за самоконтроль в вопросах борьбы с радикализацией.
Политический подход США
Подход США к противодействию экстремистской идеологии широко представлен в «Национальной стратегии противодействия терроризму» 2011 года [4] и актуализирован в «Национальной стратегии по борьбе с терроризмом, утвержденной» в октябре 2025 года [5]. Акцент США можно определить как очевидную склонность к секьюритизации. Всеобъемлющие стратегии направлены на то, чтобы перекрыть каналы коммуникации для радикализирующих сообщений, исходящих от террористических организаций, вывести из строя или устранить тех, кто продвигает радикальные идеологии, и сформировать позитивный дискурс о свободном и принимающем обществе США, лишенном зла, поддерживаемого радикальными экстремистами. Общий подход заключается в том, чтобы дистанцировать усилия по борьбе с радикализацией от идеологической проблемы исламизма и рассматривать этот вопрос преимущественно как борьбу с террористической активностью, а не с ошибочной религиозной идеологией.
Стратегия в широком смысле направлена на достижение этих целей на международном уровне с помощью «психологических операций» специальных служб, и на внутригосударственном уровне – с помощью Министерства внутренней безопасности США[2] и местных правоохранительных органов. В настоящее время обсуждается вопрос о создании комплексного централизованного подхода, направленного на реализацию программы по борьбе с радикализацией. Однако точная дата завершения проекта не определена. Вероятность такого развития событий, по-видимому, невелика, поскольку существуют многочисленные препятствия, связанные со структурными, культурными и юридическими сложностями, присущими американской системе.
Примечательно, что ограниченная реализация стратегии борьбы с радикализацией осуществляется в форме программ, направленных на взаимодействие с местными этническими диаспорами и религиозными группами. Однако эти связи имели двойное назначение и активно использовались для получения разведданных от членов групп. И именно здесь возникает мысль о том, что эти сообщества, как правило, являются лишь частью проблемы. Кроме того, очевидно, что без внешнего вмешательства некоторые уязвимые члены таких сообществ неизбежно станут радикалами и перейдут к террористическим методам.
Преобладание мер безопасности и акцент на правоохранительные органы и спецслужбы в рамках текущей стратегии стали на сегодняшний день основной причиной критики усилий США по борьбе с радикализацией. Очевидно, что рассматриваемый подход не способен привести к снижению уровня радикализации, а может привести к еще большему расколу между правительством и мусульманским сообществом, поскольку он направлен на ущемление гражданских свобод. Вместе с тем сторонники такого подхода отмечают эффективность политики, которая позволила предотвратить практически все теракты на территории США после событий 11 сентября.
Подход США к борьбе с радикализацией не предполагает рассмотрения каких-либо религиозных причин радикализации, а вместо этого сохраняет традицию разделения государства и религии. Некоторые специалисты утверждают, что США необходимо срочно активизировать борьбу с исламской идеологией как питательной средой для терроризма. Утверждается, что нынешняя практика замалчивания проблемы экстремизма применяется только для того, чтобы не провоцировать мусульманскую диаспору.
Очевидно также, что четкая и последовательная политика взаимодействия с мусульманскими диаспорами после событий 11 сентября так и не появилась в повестке дня США, если не считать незначительных подвижек в рамках других программ. В подходе США явно отсутствуют инициативы, направленные не только на борьбу с радикализацией, но и на дерадикализацию постфактум. Нынешний подход не содержит главного – централизованного стратегического планирования. В этой связи, ряд экспертов полагают целесообразным зафиксировать в отдельном формализованном документе собственно подход и руководящие принципы. Четкое политическое заявление о том, какое именно правительственное ведомство несет основную ответственность за реализацию плана действий по борьбе с радикализацией, также видится весьма необходимым компанентом.
Политический подход Австралии
Австралийский подход к противодействию идеологическому экстремизму изложен в «Австралийской стратегии по защите многолюдных мест от терроризма» 2017 года [6], а также «Стратегии Австралии по борьбе с терроризмом и насильственным экстремизмом на 2025 год» [7]. В этих документах подчеркивается важность общественных мер по «противодействию насильственному экстремизму» для сдерживания радикализации, а также необходимость программ реабилитации для лиц, совершивших экстремистские преступления. Эти стратегии во многом схожи с британской стратегией «предотвращения» с точки зрения включения в него структурных элементов «мягкой силы», а также явно выраженного стремления привлечь исламское религиозное сообщество для содействия правительственной кампании по борьбе с радикализацией. Однако, как и в случае с подходом США, приведенные документы ориентированы на применение мер безопасности и правоохранительных мер для предотвращения экстремизма. Примечательно, что эти документы в значительно меньшей степени ориентированы на программы по укреплению сотрудничества с религиозными, общественными и государственными организациями в рамках борьбы с радикализацией.
Австралийская система борьбы с радикализацией реализуется посредством формирования широкой социальной политики на федеральном уровне, взаимодействия полиции и сообщества на уровне штатов. Такой комплекс общественных партнерств призван обеспечить повышение устойчивости к влиянию джихадистов путем укрепления общественной солидарности и оспаривания джихадистской идеологии путем распространения позитивных идеологических вариантов. В дополнение к этим превентивным мерам реализуется программа по борьбе с экстремистскими СМИ в интернете и по содействию реабилитации осужденных террористов-джихадистов.
Австралийский подход, на первый взгляд, представляется наиболее прогрессивной на пути к более гармоничной и недискриминационной стратегии борьбы с радикализацией. Тем не менее, стратегия Австралии неоднократно подвергалась критике экспертов в отношении определения эффективности применяемых подходов. Поскольку не существует реальной объективной шкалы оценивания конечной эффективности программы, ее целесообразность часто является предметом субъективных предположений.
Представители исламского сообщества утверждают, что политика, в целом основанная на высокосекториальной политике США, контрпродуктивна и несправедливо направлена против мусульманской диаспоры как источника экстремизма. Кроме того, мусульмане, в целом, не доверяют стратегиям правительства Австралии. Многие исламские организации рекомендуют в качестве более эффективной стратегии программы, в рамках которых квалифицированные и пользующиеся доверием исламские лидеры проводят индивидуальное консультирование по вопросам противодействия радикализации, а не выступают с заявлениями от имени государства. Они утверждают, что нынешний подход, основанный на принципах безопасности, вызывает недовольство и, в этой связи, необходимы более мягкие подходы, основанные на сотрудничестве, с привлечением большего числа мусульманских посредников.
Некоторые эксперты согласны с позицией исламского сообщества. Они также утверждают, что правительственные программы по большей части неэффективны либо малоэффективны. Считается, что антирадикальные послания не доходят до целевой аудитории – «молодых мусульман» – и теряются в потоке экстремистской пропаганды, заполонившей интернет.
Другие эксперты утверждают, что политика Австралии, как и политика Великобритании, чрезмерно ориентирована на «мягкую силу» и может непреднамеренно провоцировать сотрудничество с экстремистскими исламскими организациями, тем самым еще больше усугубляя проблему. Они считают, что более эффективным подходом было бы не столько расширение прав и возможностей сообществ, сколько применение политики «жесткой силы», характерной для подхода США к борьбе с радикализацией.
Сравнительный анализ национальных подходов
При изучении трех национальных подходов становится ясно, что все они схожим образом сочетают в себе два основных элемента: системы противодействия / дерадикализации, основанные на секьюритизации / правосудии («жесткая сила»), и системы противодействия / дерадикализации, основанные на социальных / общественных связях («мягкая сила»). Разница заключается в степени преобладания в подходе той или иной страны мягкой или жесткой силы. В частности, в Великобритании преобладает подход, основанный на интеграции сообществ с использованием мягкой силы, а в США проводится жесткая правовая / секьюритизированная политика. Считается, что австралийский подход обеспечивает наибольший баланс между стратегиями «мягкой» и «жесткой» силы, возможно, имитируя и сочетая в себе лучшие черты британской и американской практик.
В трех национальных подходах также прослеживается и общая черта, связанная с попытками правительств переосмыслить исламскую систему верований, чтобы она больше соответствовала светским ценностям. Сотрудничая с умеренными либерально настроенными мусульманами в рамках общественных стратегий, правительства пытаются дать возможность умеренным силам бросить вызов экстремистским идеологиям радикальных мусульман-фундаменталистов. Переименование мусульман-фундаменталистов в исламистов может способствовать распространению идеи о том, что фундаментальные исламистские интерпретации ислама ошибочны и что истинная интерпретация ислама – это умеренная точка зрения. Эта точка зрения на ислам как на умеренную религию оспаривается как фундаменталистскими исламистскими группами, так и некоторыми светскими религиоведами, которые, напротив, утверждают, что ислам и исламизм – это одно и то же.
Ряд экспертов считают эти стратегии по борьбе с радикализацией равносильными централизованному определению религиозных убеждений и нарушением права на свободу вероисповедания. Однако высказывались и предположения, что правительства опасаются напрямую называть ислам причиной терроризма, чтобы не усиливать напряженность в обществе. Вместо этого они предпочитают прикрываться заявлениями, в которых утверждается обратное, и изображать ислам и терроризм как не связанные между собой явления, одновременно реализуя программы, направленные на формирование традиционных исламских религиозных убеждений. Хотя такая позиция, на первый взгляд, кажется противоречивой, она позволяет правительствам сохранять видимость беспристрастности в вопросах религии и при этом активно работать с сообществами над подавлением радикальных интерпретаций ислама.
Возможность объективно оценивать результаты этих программ стала бы важным шагом вперед, учитывая трудности, связанные с обеспечением эффективности таких вмешательств. Это также позволило бы сдержать рост правых экстремистских настроений из-за предполагаемой неэффективности действий правительств в борьбе с терроризмом.
В целом, такая скрытая форма воздействия на религиозные убеждения и каноны, возможно, дополняется прямым вмешательством правительства в недостаточное решение социально-экономических проблем, которые также способствуют радикализации. Применение в обществе этих двух инструментов «мягкой силы» одновременно с «жесткой силой» в совокупности с правовыми нормами борьбы с терроризмом может стать как раз тем самым оптимальным вариантом для формирования эффективной стратегии противодействия радикализации. Отметим, что именно так происходит в Австралии, где элементы стратегий США и Великобритании используются одновременно, что, безусловно, дает результат. Однако для существенной доработки такой стратегии правительству Австралии необходимо обратить внимание на две дополнительные проблемные области. Партнеры по взаимодействию с общественностью должны быть тщательно отобраны, чтобы гарантировать, что они не будут способствовать дальнейшей радикализации уязвимых групп населения неуместными и неосторожными действиями. Наконец, необходимо уделить дополнительное внимание подавлению инакомыслящих исламистов, которые бросают вызов и подрывают скрытые и явные усилия правительства по борьбе с радикализацией.
Заключение
Сравнение и анализ стратегий по борьбе с радикализацией в Великобритании, США и Австралии выявили различия в подходах, которые в той или иной степени эффективны. Однако в подходах каждой из стран есть фундаментальные недостатки, связанные с общественным восприятием их эффективности и справедливости. Следовательно, стратегия «наилучшего варианта» должна сочетать наиболее успешные аспекты каждой из них с усилиями, направленными на улучшение общественного мнения об этих программах.
Очевидно, что каждая страна использует сочетание методов «мягкой» и «жесткой» силы: от общественных программ на одном конце спектра до высокосериализованных полицейских программ на другом. Поскольку Австралия использует наиболее сбалансированное сочетание обоих подходов, ее стратегия может стать основой для создания более эффективной универсальной системы борьбы с радикализацией. Чтобы стать «лучшим вариантом», необходимо внести коррективы и обеспечить правильный выбор партнеров для взаимодействия с исламским сообществом. Кроме того, необходимо разработать более эффективную политику противодействия попыткам подрыва программ и формирования аберрантной религиозной идеологии.
Очевидна также малоразработанность проблемы противодействия радикализации, поэтому будущие исследования могут быть направлены на внесение ясности в разработку программ по борьбе с радикализацией путем определения универсальных измеримых показателей, которые позволят объективно оценить стратегическую жизнеспособность различных форматов программи их реальную эффективность.
[1] Research, Information and Communications Unit (RICU) – британская правительственная организация, которая производит стратегические коммуникации от имени Министерства внутренних дел. Создана как часть стратегииборьбы с радикализацией Prevent.
[2] Department of Homeland Security –министерство в составе федерального правительства США, отвечающее за выполнение миграционной, таможенной, пограничной политики, национальной внутренней кибербезопасности, некоторых аспектов национальной безопасности США, а также координацию борьбы с терроризмом.
1. Terrorism Prevention and Investigation Measures Act 2011 // https://www.legislation.gov.uk/ukpga/2011/23
2. United Nations, European Union, FATF, financial system security, cross-border capital movement, suspicious financial transactions, anti-money laundering programs // https://www.theguardian.com/uk-news/2014/nov/18/fivefold-increase-terrorism-fatalities-global-index
3. National Security Strategy 2025: Security for the British People in a Dangerous World // https://www.gov.uk/government/publications/national-security-strategy-2025-security-for-the-british-people-in-a-dangerous-world
4. The 2011 National Military Strategy of the United States of America (NMS) // https://www.ausa.org/publications/2011-national-military-strategy-resetting-strong-foundation
5. National strategy for combating terrorism, 10.2025 // https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/5640017
6. The Australian Strategy for Protecting Crowded Places from Terrorism" 2017 // https://www.wa.gov.au/media/43365/download?inline
7. Australia's Counter-Terrorism and Violent Extremism Strategy for 2025 // https://www.nationalsecurity.gov.au/what-australia-is-doing-subsite/Files/ctve-strategy-russian-web-pdf.PDF
