с 01.01.2011 по настоящее время
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
Государственно-правовое управление Аппарата Московской городской Думы (отдел правового анализа законопроектов, советник)
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
ВАК 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
ВАК 12.00.10 Международное право; Европейское право
ВАК 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
ВАК 12.00.14 Административное право; административный процесс
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ББК 60 Общественные науки в целом
В статье обосновывается, что термины «человек», «личность», «лицо», «физическое лицо» в языке современного права не являются абсолютными синонимами, именующими индивида в одной и той же его юридической ипостаси. Они соотносятся с принципиально разными юридическими ипостасями индивида как субъекта права. При этом понятия «человек» и «личность», которые принято считать наиболее универсальными наименованиями индивида как субъекта права, в действительности по объему оказываются уже понятий «лицо» и «физическое лицо», традиционно ассоциирующимися с правовой цивилистикой, но в действительности давно вышедшими за ее рамки. То, что «лицо» и «физическое лицо» становятся не только общепринятыми, но и наиболее универсальными наименованиями индивида как субъекта права, негативно влияет на восприятие человека в праве, создает предпосылки для обесценивания того, что связано с ним и ценно именно для него.
субъект права, человек, личность, лицо, физическое лицо, права человека
В действующем законодательстве применяется множество лексем для обозначения людей как субъектов права. При этом наряду со словами и словосочетаниями, используемыми для обозначения людей, пребывающих в определенном специальном статусе, обладающих отличающим их от других набором субъективных прав и юридических обязанностей (гражданин, обвиняемый, опекун, наследодатель, государственный служащий, должностное лицо и др.), широко используются термины, которые принято считать универсальными: «человек», «личность», «лицо», «физическое лицо».
В научной литературе такие термины нередко используют в качестве взаимозаменяемых [3, с. 49-51; 4, с. 190-193]. Вместе с тем отдельные исследователи придерживаются мнения о том, что, по крайней мере, некоторые из них не могут и не должны рассматриваться в качестве таких, которыми обозначаются тождественные понятия [9, с. 20-25; 2, с. 255-256 и др.].
В праве именования субъектов несут в себе сугубо практический смысл, и даже антропологические, биологические и социопсихологические характеристики могут приобретать юридическое значение. В этой связи возникает вопрос: действительно ли можно рассматривать термины «человек», «личность», «лицо», «физическое лицо» в качестве синонимов? Или все же ими, как и терминами, маркирующими специальные правовые статусы, обозначаются разные юридические ипостаси людей как субъектов права?
В юридической науке в качестве наиболее универсального из всех обозначающих индивидуальных субъектов права понятий чаще всего употребляется понятие «человек». Подразумевается, что человек – это любой индивид, обладающий набором универсальных биологических и социальных характеристик. Имея разум и способность к абстрактному мышлению, человек в процессе социализации приобретает качества и навыки, позволяющие ему стать субъектом сложной по своей структуре социальной жизни и участвовать в формировании культуры того общества, в котором он живет. Социальные качества и навыки человека в полной мере проявляются в его правовой жизни, в тех правоотношениях, в которые он вступает с другими людьми.
В качестве универсального также используется – хотя и несколько реже – понятие «личность». Изначально «личность» – социально-психологическая категория [9, с. 20]. Поэтому, несмотря на то что термины «человек» и «личность» зачастую употребляются как тождественные, в действительности абсолютными синонимами они не являются.
Там, где ставится вопрос об индивидуальном субъекте права как о личности, акцент делается не на признаваемых за ним правом возможностях удовлетворения собственных интересов и потребностей, а на тех социальных и психологических характеристиках, носителями которых является человек. Как следствие, возможным с юридической точки зрения оказывается разграничение личности человека и его прав. Показательным примером в этом смысле является то, что необходимая оборона описывается в ч. 1 ст. 37 Уголовного кодекса Российской Федерации как причинение вреда посягающему при защите «личности и прав обороняющегося или других лиц», а ст. 239 того же кодекса устанавливает ответственность за «создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан».
Наибольший интерес в юридическом поле вызывают характеристики личности, определяющие правовой выбор и, следовательно, правозначимое поведение человека. Именно поэтому наряду со словом «личность» востребованными в языке права оказываются термины «личность преступника», «личность подсудимого», «личность осужденного», «личность кредитора», «личность должника» и т.д.
Анализ действующего законодательства позволяет заключить, что в действительности понятия «человек» и «личность» не являются наиболее универсальными из всех обозначающих индивида как субъекта права.
Человек с юридической точки зрения прежде всего воспринимается в качестве субъекта, который с рождения выступает носителем прав и свобод, связываемых с его биосоциальными характеристиками и потому признаваемых неотчуждаемыми.
Бесспорно, наряду с обладанием правами и свободами, человек как субъект права характеризуется тем, что он несет обязанности и ответственность. Вместе с тем в его юридической характеристике именно права и свободы выступают на первый план: а) по крайней мере, некоторые из них рассматриваются в качестве тех, которыми человек обладает уже в силу принадлежности его к человеческому роду; б) подразумевается, что права человека носят всеобщий и универсальный характер; в) обязанности и ответственность, в отличие прав, воспринимаются в качестве того, что приобретается в социальных отношениях, в процессе взаимодействия человека с другими людьми.
Личность – это индивид, рассматриваемый через призму того, что составляет его внутренний мир как существа, с одной стороны, единичного, уникального, с другой стороны, интегрированного в социальную общность и только в данной общности способного быть тем, кем он является. Внешние, физические аспекты бытия в правовом пространстве индивидуального субъекта как личности значимы постольку, поскольку они связаны с его внутренним миром. Именно поэтому в праве не принято говорить о «собственности личности», о «теле личности», «кредиторской задолженности личности» и т.д.
Опираясь на анализ действующего российского законодательства, можно утверждать, что более широким и вследствие этого более универсальным, чем понятия «человек» и «личность», в действительности является понятие «лицо». И несмотря на то, что ученые часто используют это понятие как на родовое по отношению к понятиям «физическое лицо» и «юридическое лицо» [7, с. 113-121; 11, с. 14-16], в юридических документах, в том числе в нормативных правовых актах, в действительности им часто обозначаются именно люди как субъекты права.
Например, термином «лицо» довольно часто маркируется индивид как субъект права в Конституции Российской Федерации: «до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов» (ч. 2 ст. 22); «сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются» (ч. 1 ст. 24); «в Российской Федерации не допускается выдача другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения, а также за действия (или бездействие), не признаваемые в Российской Федерации преступлением» (ч. 2 ст. 63).
Можно привести и другие примеры. Раскрывая назначение уголовного судопроизводства, ч. 1 ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации указывает на «защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений». Таким образом, подразумевается, что лица и организации представляют собой разные категории субъектов права. Ст. 3 Трудового кодекса Российской Федерации закрепляет положение о том, что «лица, считающие, что они подверглись дискриминации в сфере труда, вправе обратиться в суд с заявлением о восстановлении нарушенных прав, возмещении материального вреда и компенсации морального вреда». Ст. 63 того же кодекса предусматривает, что «заключение трудового договора допускается с лицами, достигшими возраста шестнадцати лет…». Очевидно, и здесь под лицами понимаются именно индивидуальные субъекты права, не юридические лица.
Используется понятие «лицо» в рассматриваемом значении и в научной литературе. Например, Н.В. Витрук, когда пишет, что «действия лица обусловливаются не только внешними, но и внутренними причинами (его интересом, знаниями, волей, убеждением, чувством, индивидуальным опытом и т. д.)» [4, с. 190], очевидно, под лицом понимает именно индивида как субъекта права.
В отличие от «человека» и «личности», «лицо» предстает такой юридической ипостасью индивида, в которой он, с одной стороны, признается формально равным другим людям, с другой стороны, выступает субъектом, который может быть выделен в ряду других субъектов путем наделения его специальными правовыми статусами (для обозначения таких статусов используются, например, термины «должностные лица», «лица, отбывающие наказание», «близкие лица», «лица, нуждающиеся в повышенной социальной и правовой защите» и др.).
Лицо – такая ипостась субъекта права, в характеристике которой наиболее значимым свойством выступает правосубъектность, то есть формальное наличие свойств, делающих индивида способным с точки зрения права быть субъектом правоотношений.
В том значении, в каком термин «лицо» применяется для маркирования субъектов права, он синонимичен словосочетанию «физическое лицо». Однако имеется тонкий смысловой нюанс: термин «физическое лицо» чаще используется там, где необходимо акцентировать внимание, что речь идет об индивидуальном субъекте права, не о юридическом лице.
Физическое лицо – это термин, который сегодня чаще всего применяется для обозначения индивида как правоспособного и дееспособного субъекта, выступающего носителем гражданских прав и обязанностей. Для юристов он уже стал настолько привычным, что никто не задается вопросом, когда и при каких условиях данное словосочетание стало частью языка российской юридической науки, а затем – языка права. Вместе с тем анализ юридической литературы последней четверти XIX – первой четверти ХХ вв. показывает, что в данный исторический период термин «физическое лицо» все еще не имел того статуса, который приобрел сегодня. Физическое лицо не отождествлялось с человеком, а многие правоведы предпочитали вместо рассматриваемого термина использовать словосочетания «физическая личность» и «цивильная личность» как более точно передающие смысл обозначаемого ими понятия.
Стоит ли за термином «физическое лицо» реальность, отличная от той, которая обозначалась в отечественной дореволюционной науке терминами «физическая личность», «цивильная личность»? Нет. В сущности, и «физическая личность», и «цивильная личность», и «физическое лицо» – термины, которые использовались для обозначения человека, юридически признанного правоспособным. Конструирование рассматриваемого термина изначально было связано с искусственным «помещением» цивилистами человека в правовую действительность и «привязыванием» к нему понятия «физическое лицо» для того, чтобы можно было живую мыслящую личность, юридически признаваемую правоспособным субъектом, приравнять, «поставить на одну доску» с юридическим лицом как искусственно созданным, фиктивно наделенным правосубъектностью объектом.
Постепенно традиция использовать термин «физическое лицо» вышла за рамки правовой цивилистики, и он наряду с термином «лицо» фактически стал универсальным термином права. Так, в ст. 19 Уголовного кодекса Российской Федерации указывается: «Уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом». Ч. 1 ст. 1.4 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях устанавливает: «Лица, совершившие административные правонарушения, равны перед законом. Физические лица подлежат административной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Юридические лица подлежат административной ответственности независимо от места нахождения, организационно-правовых форм, подчиненности, а также других обстоятельств».
Универсальность терминов «лицо» и «физическое лицо», с одной стороны, предопределяется тем, что «в классической общей теории права субъект права сугубо инструментален и, разумеется, не является несущим элементом конструкции догмы права» [10, с. 302] (подтверждением чему служит само появление в современной юридической науке дискуссий о возможности и целесообразности признания субъектами права, например, животных [1, с. 106-108; 6, с. 34] или роботов [8, с. 113-114; 12, с. 97-100, 105]). С другой стороны, она связана с тем, что и «физическое лицо», и «лицо» – в сущности своей искусственно сконструированные модели («физическое лицо – это не человек, а правовая маска человека» [5, с.30], и то же самое в полной мере справедливо в случае, когда человек именуется лицом).
То, что «лицо» и «физическое лицо» – не только общепринятые, но и наиболее универсальные наименования людей как субъектов права, не может не оказывать влияние на восприятие правовой реальности в ситуации, когда эти термины используются для обозначения принципиально иных юридических ипостасей индивида, чем термины «человек» и «личность».
Представляется, что главная проблема заключается в том, что когда индивид как субъект права называется лицом или физическим лицом, происходит своеобразное «раздвоение»: в юридическом поле появляется новый субъект, формально отличный от человека как того субъекта, который в аксиологическом поле рассматривается в качестве высшей ценности. При этом правовой статус первого субъекта юридически оказывается возможным и определять, и реализовывать в некотором отрыве от того, что провозглашается в отношении второго. Кроме того, во многих правоотношениях человек перестает быть человеком, подменяется абстрактной юридической формой, и лишь в этом своем воплощении он остается для права реальным.
Очевидно, именно в силу изложенного субъективное право начинает восприниматься исключительно в качестве меры дозволенного поведения, в качестве юридически закрепленной возможности действовать определенным образом, в качестве предоставленной человеку свободы делать выбор в пределах, определенных рамками закона. Очевидно, поэтому «правовая жизнь» превращается в понятие настолько размытое, что перестает ассоциироваться с человеком, а соотносимый с ним термин начинает восприниматься в качестве псевдоправового (и в том значении, которым он сегодня наделяется, к сожалению, иначе и быть и не может).
Итак, понятия «человек», «личность», «лицо», «физическое лицо» соотносятся с принципиально разными юридическими ипостасями индивида как субъекта права. При этом понятия «человек», «личность», которые принято считать универсальными, на самом деле таковыми не являются. В действительности, будучи шире понятий, используемых для обозначения людей, пребывающих в определенном специальном статусе (гражданин, обвиняемый, опекун, наследодатель, государственный служащий, должностное лицо и др.), они оказываются по объему уже понятий «лицо» и «физическое лицо».
То, что «лицо» и «физическое лицо» становятся не только общепринятыми, но и наиболее универсальными наименованиями людей как субъектов права, негативно влияет на восприятие индивида в праве, создает предпосылки для обесценивания того, что связано с ним и ценно именно для него.
1. Анисимов А.П. Права животных в российском и зарубежном праве //Аграрное и земельное право. 2016. № 1(133). С. 103-108.
2. Архипов С.И. Субъект права: теоретическое исследование. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. 469 с.
3. Белянская О.В. О современном понимании форм и способов защиты субъективных прав личности / // Тамбовские правовые чтения имени Ф. Н. Плевако: Материалы VI Международной научно-практической конференции. Тамбов: Издательский дом «Державинский», 2022. С. 49-51.
4. Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М.: Норма: ИНФРА-М, 2020. 448 с.
5. Гаджиев Г.А., Войниканис Е.А. Может ли робот быть субъектом права (поиск правовых норм для регулирования цифровой экономики)? // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2018. № 4. C. 24-48.
6. Гоглева К.Ю. Человеческий взгляд на нечеловеческие права // Байкальские компаративистские чтения: материалы междунар. науч.-практ. конф., Иркутск, 20–21 марта 2025 г. / отв. ред. И.А. Минникес. Иркутск : Изд. дом БГУ, 2025. С. 32-40.
7. Груздев В.В. О сущности гражданской правосубъектности // Актуальные проблемы российского права. 2018. № 2(87). С. 113-121.
8. Лановая Г.М. Теоретические дискуссии о правосубъектности роботов как отражение изменения правовой жизни человека в эпоху цифровизации // Субъект права: стабильность и динамика правового статуса в условиях цифровизации: сборник научных трудов / под общ. ред. Д.А. Пашенцева, М.В. Залоило. М.: Инфотропик Медиа, 2022. С. 113-121.
9. Лобзов К.М., Богданов А.В., Хазов Е.Н. Правовой статус личности как субъект и объект правоотношений в современном законодательстве Российской Федерации (теоретико-методологический анализ) // Вестник экономической безопасности. 2015. № 7. С. 20-25.
10. Социальная антропология права / Под ред. Н.А. Исаева, И.Л. Честнова. СПб.: Алеф-Пресс, 2015. 840 с.
11. Хужин А.М. О субъекте невиновного поведения в праве // Закон и право. 2011. № 11. С. 14-16.
12. Чаннов С.Е. Робот (система искусственного интеллекта) как субъект (квазисубъект) права // Актуальные проблемы российского права. 2022. Т. 17. № 12. С. 94–109.
